В начале XXI в. общество по-прежнему сталкивается с необходимостью противодействия фашизму, нацизму и экстремизму, центральным элементами которых остаются отказ от принципа равенства людей, убежденность, что ценность человека определяют принадлежность к какой-либо этнической группе, а также культурная идентичность или умственные способности.

В современной Германии подобные теории и практики объединены понятием «правый экстремизм», под которым подразумевается «совокупность взглядов и действий, связанных с расовыми или этническими воззрениями, обусловленными социальным неравенством людей, требующих этнической однородности, отвергающих принципы равенства, заложенные в Декларации прав человека, подчеркивающие приоритет сообщества перед индивидом, подчинение граждан лидерам государств, отвергающие ценности либеральной демократии и стремящиеся к отмене демократии»¹.

Государственные структуры ФРГ, в чью компетенцию входит противодействие правому экстремизму, в частности, Федеральное ведомство по охране конституции, понимают его в первую очередь как неонацизм и связывают опасность не только с расистскими и антидемократическими действиями, но и с попытками исторического ревизионизма². Для Германии, страны из которой национал-социализм шагнул в мир агрессией и массовым истреблением, тема «преодоления прошлого» продолжает оставаться частью коллективного сознания. Угроза экстремизма состоит не только в том, что он носит социально деструктивный характер, но и в том, что он пытается пересмотреть историю. Это в свою очередь, наносит урон социальной сплоченности.

Исторический ревизионизм становится центральным местом пропаганды немецкого правового экстремизма с 1970-х гг. Однако его цель не в том, чтобы генерировать новые научные знания, а в том, чтобы быть нацеленным исключительно на идеологически мотивированное переосмысление исторических фактов. Они преподносят события, создавая у мало осведомленного сообщества впечатление непредвзятого изучения исторического источника. Правые экстремисты отрицают вину Германии в развязывании Второй мировой войны, переносят ее на держав-победительниц; представляют процессы, инициированные странами антигитлеровской коалиции после 1945 г., как политическую несправедливость, делая упор на том, что немецкие солдаты исполняли «воинский долг». Основную вину за начало войны они возлагают на Польшу, Великобританию, США и/или «евреев». Не видя военных преступников среди нацистов, они обвиняют в военных преступлениях солдат армий союзников. Они подвергают сомнению или отрицают Холокост как исторический факт и стремятся обвинить самих евреев в их судьбе («ложь Освенцима»). Таким образом, правые экстремисты вытесняют историческую правду, умаляют значение победы союзников в войне, реабилитируют нацизм. Внешнюю политику Гитлера они пытаются представить как мирную, не ориентированную на войну. Попытка завоевания Советского Союза и уничтожения славян представляется как «превентивная война». Это представление сопровождается «обелением» вермахта и высшего военного командования нацистской Германии.

Крайне правые манипулируют историческим восприятием, используя сознательно односторонне интерпретированные документы, подделанные источники, ссылаются на псевдонаучные заключения, преуменьшая или скрывая преступления нацизма и его представителей. Они пытаются внедрить свои взгляды в общество через книги, лекции и газетные статьи. Доносят их до общественности через демонстрации и памятные марши по случаю юбилейных годовщин. Они обращаются к теме немецкой идентичности, якобы целенаправленно разрушенной победителями после 1945 г. Нередко подобные теории вбрасываются в публичное поле, провоцируя обсуждение и переводя дискуссию в русло современных параллелей. Например, самым популярным тезисом становится идея об опасности, исходящей от мигрантов и беженцев, как инородцев. Неонацизм, таким образом, превращается в неорасизм³.

Противодействие такого рода правому экстремизму в ФРГ является целью не только силовых структур, но и научно-исследовательских институций. Вопрос об опасности пересмотра истории и, тем самым, о подрыве социальной сплоченности неоднократно возвращается в общественное поле как в виде дебатов в бундестаге, так и в форме научных публикаций. Например, после расистских беспорядков в г. Мюгельн (Саксония) в 2007 г., в результате которых пострадали 14 человек, в том числе два сотрудника полиции, выходят работы Бритты Шелленберг, в которых анализируется и сам феномен неорасизма, и его проявления⁴. В 2020 г. в докладе комитета по борьбе с экстремизмом и расизмом кабинета министров федерального правительства подчеркивается: «Федеральное правительство понимает борьбу с экстремизмом и расизмом как общую социальную задачу, имеющую центральное политическое значение. Экстремистские и террористические устремления существенно угрожают социальной сплоченности и мирному сосуществованию. Независимо от непосредственных экстремистских и террористических угроз, расизм и крайне правые тенденции отравляют сплоченность открытого, разнообразного и демократического общества. Для пострадавших это непосредственное ограничение качества жизни и возможностей, а иногда и экзистенциальная угроза. Расизм противоречит основным конституционным ценностям нашей страны. Общество и демократия в целом ослаблены и разделены ультраправыми и расизмом. Убийство доктора Вальтера Любке (2 июня 2019 г.) и теракты в Галле (Заале) и Ландсберге 9 октября 2019 г., а также в Ханау 19 февраля 2020 г. подчеркивают важность борьбы с правым экстремизмом и расизмом. Федеральное правительство и все государственные учреждения отстаивают права и достоинство каждого человека в Германии. Никто не может подвергаться маргинализации, дискриминации или нападкам из-за своей веры или происхождения»⁵. Создавая этот комитет кабинета министров федеральное правительство подчеркивает важность борьбы с правым экстремизмом и расизмом. В качестве решения проблемы был принят пакет мер по борьбе с экстремизмом, включающий создание под эгидой Федерального министерства образования и исследований (BMBF) нового научно-исследовательского института, целью которого является проведение и продвижение исследований в этой тематической области.

В результате, в 2020 г. на базе одиннадцати высших учебных заведений и исследовательских учреждений был создан научно-исследовательский институт социальной сплоченности (FGZ)⁶. Эта структура, финансируемая Федеральным министерством образования и исследований, расположена в десяти разных федеральных землях. Почти 200 ученых из разных научных коллективов разрабатывают с помощью эмпирических исследований и крупномасштабных сравнений практические предложения, которые должны способствовать решению социальных проблем современности. Среди тем, которые являются предметом анализа и становятся основой для выработки практических предложений, заметное место занимают темы конфликта, поляризации и популизма, а также антисемитизм и преступления на почве национальной и расовой ненависти. Среди задач проекта — выявление и междисциплинарный анализ текущих социальных тенденций и событий, имеющих отношение к социальной сплоченности, а также их исторических корней; сотрудничество с гражданским обществом, политико-административными институтами. Социальная сплоченность понимается как важное условием жизни общества в мирных, свободных и процветающих условиях. Таким образом, исследование правого экстремизма вышло на качественно новый уровень.

В настоящее время противодействие историческому ревизионизму правых экстремистов в ФРГ преимущественно заключается в запрете деятельности правоэкстремистских организаций и в информационной работе. Для борьбы с историческим ревизионизмом создана широкая сеть институций, включающая в себя Федеральное ведомство по охране конституции, которое собирает сведения и передает их в полицию и другие государственные органы. В его задачу входит мониторинг так называемого уголовно-релевантного контента, пропагандирующего искажение истории и оправдывающее нацизм: интернет-форумов, социальных сетей и сайтов. Согласно материалам ведомства, количество членов правоэкстремистских организаций насчитывало в 2020 г. 32 080 человек. Членами этих организаций было совершено 22 357 преступлений, преимущественно на почве ксенофобии⁷.

Стоит отметить, что в современной Германии правый экстремизм не представляет единого явления. Это многочисленные партии и движения, которых характеризует высокая степень ксенофобии и агрессии. С одной стороны, они используют традиционные формы выражения общности, например, демонстрации и митинги. С другой стороны, они приспосабливаются к общественным ограничениям и стремятся всячески обойти государственные запреты. Важное значение в их деятельности имеет участие в музыкальных и спортивных мероприятиях. Такого рода активность дает молодым людям чувство принадлежности к коллективной силе. Тексты песен распространяют и укрепляют крайне правые взгляды, образы врагов и соответствующую идеологию. В 2019 г. численность посетителей подобных музыкальных акций составила 20 650 человек⁸. Для вербовки молодежи нередко используется обучение боевым искусствам, а в обучении упор делается на такие элементы как «дисциплина», «верность», «трудолюбие», «честь», «твердость». Центральными идеологическими компонентами действий выступают «борьба» и «война». Молодежь воспитывают как «элиту», которая должна ликвидировать западный декаданс как на духовном, так и на физическом уровнях⁹.

За время существования ФРГ в стране было запрещено 54 крайне правых организации, что говорит о высокой степени живучести идей правого экстремизма в обществе. Основанием для запрета служат пункт 2 статьи 9 Основного закона 1949 г. («Запрещаются объединения, цели или деятельность которых противоречат уголовным законам или направлены против конституционного строя или против идеи взаимопонимания народов»¹⁰) в сочетании с § 3 Закона об ассоциации 1964 г.¹¹ («1) Ассоциация не может рассматриваться как запрещенная (пункт 2 статьи 9 Основного закона) до тех пор, пока распоряжением запрещающего органа не будет установлено, что ее цели или деятельность противоречат уголовному законодательству или что она противоречит конституционному порядку или идее международного согласия»)¹², а также § 86 Уголовного кодекса «Распространение пропагандистских средств неконституционных организаций».

В начале XXI в. численность правоэкстремистских организаций в Германии демонстрирует систематический рост. С 2000 по 2021 гг. в стране было запрещено 36 таких организаций. Так 11 августа 2000 г. как неонацистский был запрещен «Hamburger Sturm», 7 марта 2003 г. запрещен «Bündnis nationaler Sozialisten für Lübeck» как ориентированный на «национал-социализм и представляющий расистское и враждебное стране содержание, презирающее демократическую государственную форму и демонстрирующее агрессивно-боевое отношение к существованию общественного порядка»¹³. За 2020–2021 гг. были запрещены четыре организации, например, «Combat 18 Deutschland» (23 января 2020 г.) и «Nordadler» (23 июня 2020 г.)¹⁴. Неонацистская «Combat 18 Deutschland» занималась в основном организацией концертов, распространяла музыкальные записи и статьи, которые пропагандировали расизм и антисемитизм. «Nordadler» пропагандировала идеи национал-социализма, используя открытые и закрытые чат-группы и каналы на различных платформах, в социальных сетях (Telegram, Instagram и Discord), а также на собственном веб-сайте. Свою задачу организация видела в возрождении нацистского государства, сделав антисемитизм центральным пунктом своей программы. В частности, ею распространялись публикации, утверждающие, что «евреи были злейшими врагами немецкого народа, что Холокост был справедливым и евреи должны подвергаться аналогичным преследованиям в настоящее время»¹⁵. Большинство такого рода союзов и объединений требовали обеспечить достаточным пространством немецкий народ, пропагандировали «образцовую функцию национал-социализма» и одобряли исторический геноцид, широко пропагандировали силовые акции по отношению ненемецкому населению. Расизм и отрицание Холокоста являлись одним из ключевых тезисов пропаганды таких организаций как «Collegium Humanum» mit «Bauernhilfe e. V.» (запрещена 05.08.2009); «Nationaler Widerstand Dortmund» (запрещена 23.08.2012); «Besseres Hannover» (запрещена 25.09.2012).

В своих программах, брошюрах и листовках правые экстремисты используют язык и терминологию, сближающую их с НСДАП. Например, в их риторике фигурируют такие понятия как «народное сообщество», «народное государство», «служба труда»¹⁶. Их аббревиатуры и отличительные знаки атрибутируются как завуалированные символы НСДАП («Alternative Nationale Strausberger Dart-, Piercing- und Tattoo Offensive» (ANSDAPO) (запрещена 14.07.2005 г.)). «Nationale Sozialisten Döbeln» (запрещена 08.02.2013), «Der III. Weg», основанная в 2013 г. и позиционирующая себя как благотворительная, и другие. Основанием для запрета «Freie Kräfte Teltow-Fläming» 11 апреля 2011 г. Министерством внутренних дел земли Бранденбург стало то, что «деятельность организации сознательно ориентирована на агрессивное распространение национал-социалистической идеологии, ее языка и символики»¹⁷. Зачастую пропаганда правых экстремистов отвергает политическую систему ФРГ и направлена на свержение системы. Нередко они идентифицируют себя с известными лидерами национал-социализма и используют исторические памятники, связанные с нацистским прошлым, чтобы привлечь внимание к НСДАП и тем самым осовременить её образ. Например, «Kameradschaft Hauptvolk» со своим юношеским подразделение «Sturm 27» (запрещены 12.04.2005) выступила организатором ряда неонацистских мероприятий в Бранденбурге. В целом, стоит заметить, федеральная земля Бранденбург отличается высоким уровнем активности неонацистов, что, в частности, дало основание для появления исследования «Правые партии в Бранденбурге. Между альтернативой выборам и неонацизмом, 1990-2020 гг.»¹⁸.

Своеобразным немецким правоэкстремистским феноменом стали движения так называемых «имперских граждан» и «самоуправляющихся» («Reichsbürger» und «Selbstverwalter»). Будучи довольно малочисленными, они, тем не менее, не только активно пропагандируют свои воззрения, но и пытаются навязать свои интересы более широкой общественности, распространяя всевозможные вымышленные «постановления» и «распоряжения» властей, уничтожая документы, удостоверяющие личность, и создавая собственные паспорта с грифом «Третьего рейха». В их представлениях ещё продолжает существовать Германский рейх, а Федеративная Республика Германия, следовательно, не обладает правовой легитимностью и суверенитетом. Либо ФРГ воспринимается не иначе как торговая компания, являющаяся поставщиком определённых услуг¹⁹. Все эти идеи они пытаются аргументировать собственной интерпретацией Основного закона.

Интересны рекомендации, которые даёт Федеральное ведомство по охране конституции для работы с людьми, придерживающимися подобных воззрений, так как во всех государственных учреждениях могут возникнуть проблемы с «гражданами рейха» и «самоуправляющимися». Работа с ними считается сложной. На этот счёт служащим даются следующие указания: не ввязываться в дискуссии, так как целью их является, прежде всего, препятствование работе государственных структур; быстро и последовательно выполнять юридические процедуры; сообщать об инцидентах в ведомство по охране конституции; не реагировать на «распоряжения»; ограничить переписку с подобными людьми до минимума; документы, отрицающие законность Федеративной Республики Германия, отклонять как необоснованные.

Но наибольшие опасения на этот счёт вызывает действующая в ФРГ легально Национал-демократическая партия Германии (Die Nationaldemokratische Partei Deutschlands, NPD), возникшая ещё в 1964 г. на основе нескольких радикальных групп запрещенной в Рейнланд-Пфальце Германской имперской партии. Первоначально она включала в себя разнородную смесь национал-социалистических, антикоммунистических и консервативно-католических течений. Основными требованиями партии, которая приняла многих старых нацистов, было воссоединение Германии и пересмотр границы по Одеру-Нейсе. В период с 1966 по 1968 гг. молодая партия вошла в семь земельных ландтагов.

Партия позиционирует себя как националистическую и народническую, содержит антикапиталистические и национально-революционные элементы и выступает за национальный социализм. Она открыто враждебна системе и пропагандирует биологическую расовую концепцию с вытекающими из нее политическими требованиями, в том числе высылкой немцев с миграционным происхождением. После объединения Германии ярко выраженная региональная диспропорция земель переместила активность партии в новые земли. Наиболее заметно её присутствие в Саксонии, где проживало около трети всех ее членов. Несмотря на то, что к 2000 г. численность членов партии сократилась, саксонская национальная федерация оставалась самой сильной в стране.

НДП имеет как общефедеральные структуры, так и местные ассоциации. Среди них, например, молодежная организация «Молодые национал-демократы». Агрессивное поведение партии уже приводило к двум процедурам запрета в Федеральном конституционном суде. После того, как первое разбирательство в 2003 г. не удалось по формальным причинам, суд отклонил заявку на запрет во втором запуске 17 января 2017 г. В обосновании указывалось, что не было никаких конкретных доказательств того, что исполнение политических целей НДП является возможным.

Свой идеологический фундамент партия находит в ксенофобии. Для её членов понятие «народ» (das Volk) является основой мировоззрения, а этнически однородное «народное сообщество» — единственным гарантом функционирования дееспособного государства. НДП призывает привязать государственную принадлежность к определяющему фактору, а именно к принципу происхождения.

Программа партии однозначна в негативной оценке иммиграции и ее роли для государства: «Высшей точкой отсчета национально-демократической политики является ответственность за выживание и сохранение немецкого народа в его исконной среднеевропейской среде обитания. Мы последовательно отвергаем массовую иммиграцию и изменение этнического большинства в городских мегаполисах нашей страны как посягательство на целостность и самобытность нашего народа... Уже сейчас, по данным полиции и органов безопасности, иностранцы участвуют в среднем более чем в 30 % крупных преступлений, совершенных в Германии, таких как убийства и изнасилования. Неуклонная исламизация придает этому развитию дополнительный импульс… Издержки бесперспективной «интеграции», вызванные массовой иммиграцией, ставят под угрозу немецкое социальное государство. Каждый немец должен статистически выплачивать более 1200 евро в год за «интеграцию» миллионов иностранцев, проживающих в Германии. Правда о профессиональной лжи такова: миллионы квалифицированных немцев сегодня безработные, в то время как большинство иностранцев, живущих здесь, имеют низкую образовательную и профессиональную квалификацию. Полностью проваленная иммиграционная политика действующих партий в первую очередь приводит к иммиграции в социальные системы Германии и еще одному безответственному бремени для немецких налогоплательщиков»²⁰. Несмотря на то, что НДП не демонстрирует прорывных успехов на выборах, а систематически появляющиеся новые правоэкстремистские группы не способны пока преодолеть пятипроцентный барьер в бундестаг, тем не менее они находятся в постоянном сетевом взаимодействии внутри страны, пользуются сложившимися устойчивыми связями, набирают новых членов, продолжают неонацистскую пропаганду и представлены на коммунальном уровне²¹.

Крайне правая историческая пропаганда заинтересована в «пересмотре» научных знаний о предыдущих событиях, чтобы они соответствовали ее политическим целям. Для этого нужны не новые факты, а прежде всего новые, чаще всего антинаучные интерпретации. История переписывается под определенным политическим углом. Авторитетная историческая наука не имеет значения с точки зрения крайне правых, она, как заявляет программа НДП 2010 г., ограничивает свободу слова и подавляет справедливое представление об истории. То есть подавляющее большинство ученых, мыслящих совершенно по-разному, согласились на единый заговор с целью подавления якобы «правильной», национальной, исторической картины.

Особое опасение вызывает тот факт, что за последние годы симпатии неонацистам стали выказывать представители всё больших кругов общества, в том числе даже сами силовые ведомства. В немецких средствах массовой информации всё чаще обсуждаются инциденты, связанные с разными формами политического экстремизма в армии и полиции. Например, весной 2020 г. был обнаружен склад с боеприпасами и неонацистской литературой на участке одного из военнослужащих элитного подразделения бундесвера KSK (нем. Kommando Spezialkräfte). За этим в июне 2020 г. последовало заставляющее задуматься заявление главы Министерства обороны А. Крамп-Карренбауэр: «Правому экстремизму нет места в бундесвере. Вместе с тем до сих пор не до конца ясно, сколь велики реальные масштабы проблемы, каковы причины распространения правоэкстремистской идеологии среди тех, кто по долгу службы обязан защищать Конституцию и демократию и, наконец, каким должен быть ответ государства и общества на этот вызов»²². Большой резонанс в июне 2021 г. вызвали скандалы с военнослужащими бундесвера в Литве, которые позволили себе праворадикальные высказывания в адрес сослуживцев. Что характерно, причиной роста радикализма в силовых структурах является не только недовольство миграционной политикой правительства, но и хроническое недофинансирование полиции.

Причины роста правого экстремизма в современной Германии хорошо изучены. К. Леггеви, профессор университета г. Гёттинген полагает, что потенциальные сторонники праворадикальных партий проживают в крупных городах с высокой степенью социальной дезинтеграции, вызванной не столько экономическим кризисом, сколько упадком социальной экологии и «неестественностью» городов. По его мнению, за рост правого радикализма ответственны экономический, культурный и политический кризисы «большого города»²³. Миграционный кризис 2015 г. и последовавший за ним раскол общества сказались на настроениях всех слоёв общества. Рост криминальных группировок ненемецкого происхождения, чьи преступления освещаются в СМИ, вызывают всё больший негативный резонанс. Сохраняющаяся региональная диспропорция и диспаритет доходов граждан новых и старых земель провоцируют поиск виноватых. Правые экстремисты используют текущую социально-экономическую ситуацию в стране, чтобы обосновать просчеты правительства и найти ответы на текущие вопросы в прошлом. Если во второй половине ХХ в. основными идеологическими характеристиками ультраправых в ФРГ были реваншизм и антикоммунизм, то в начале XXI в. политические реалии изменились²⁴. Антимиграционная риторика в совокупности с исламофобией, критикой традиционных политических институтов, поиски сильного лидера роднят современных правых с их историческими предшественниками. Результаты федеральных выборов 2013, 2017 и 2021 г. явственно показали причины недовольства, выразившись в росте голосов за новую малую партию «Альтернатива для Германии».

Немецкое правительство крайне чувствительно к проявлениям правого экстремизма и неонацизма, поэтому можно с уверенность говорить о том, что в дальнейшем практика контроля и запрета правоэкстремистских организаций будет продолжена. Кроме того, активно будут поддерживаться научно-исследовательские проекты, чья цель — противодействие пересмотру истории и предотвращение угроз, направленных против социальной сплоченности.